и разбоем и восстановить порядок, а в 1942 году отдать приказ «Ни шагу назад!». Это ведь уже не партийные методы работы, а чисто военные, если не сказать большего. Конечно, тут можно и спорить, сказать, что и это все сделала партия, но мне кажется, что было бы лучше не спорить, а поставить все на свои места.
В-третьих, в отношении Власова и власовцев. Мне как раз пришлось воевать против них и натерпеться от этих подлецов немало неприятностей, ибо нередко, переодевшись в нашу офицерскую форму, они переходили линию фронта и вырезали наши ночные наряды у орудий, минометов, пулеметов и т. д. А один раз ночью, сняв постового и вырезав весь спящий орудийный расчет в одной из соседних частей, укатили даже с собой пушку. Они же русские, говорили по-русски, и в нашей форме их ничем нельзя было отличить от настоящих советских офицеров. Воевали же они отчаянно, так как отлично понимали, что в плен их в бою брать никто не будет. Однако в конце 1943 года, ближе к холодам, под влиянием нашего беспрерывного наступления и разъяснений в их адрес по громкоговорителям и в листовках о том, что в случае добровольной сдачи им будет гарантирована жизнь, они нет-нет да по утрам и переходили линию фронта для сдачи в плен. Причем целыми группами. Я несколько раз наблюдал, как где-нибудь по овражку, в утреннем тумане они с белыми флажками гуськом — один за одним — идут к нам сдаваться. Но это было нечасто. Таковы некоторые зарисовки, касающиеся власовцев.
А вот что касается самого Власова, то, согласно листовкам, о которых я говорил уже выше и которые сбрасывали с наших самолетов специально для власовцев, но часть которых ветром заносило и к нам, Власов якобы «сдал дважды свои армии», сначала под Старой Руссой, однако затем вернулся, доложил И. В. Сталину о том, что готов вновь возглавить армию, И. В. Сталин почему-то поверил ему, и тогда Власов под Харьковом «вторично сдал свою армию» и уже больше не возвращался.[87] У меня долго хранилась эта листовка дома, но сколько потом, после возвращения из-за границы, я ее ни искал, к сожалению, найти не мог. Конечно, я много думал, почему так был изображен Власов. Или он смалодушничал, поскольку, как мы знаем, в указанных выше местах наши армии были окружены, или он на самом деле является предателем, заранее завербованным гитлеровской разведкой? На это могут ответить только наши соответствующие органы. Надо бы покопаться в их архивах. Чего из этого делать сейчас секреты, пора и рассекречивать их.
Меня не раз подмывало честно написать о том, что я видел и чувствовал накануне войны и в ходе ее, что испытал и пережил на фронте и многое другое в этом плане. Однако моя длительная, более чем 35-летняя напряженная работа на дипломатическом поприще, в том числе в течение более 10 лет в качестве посла, не давала мне возможности это сделать. Да и вряд ли это мое писание было бы опубликовано тогда. Сейчас же, после выхода в отставку, у меня появилось определенное время для этого. Кое-что уже написано под условным названием «Моя правда о войне», то есть о том, как я ее прошел, прочувствовал, пережил, что там на фронте в действительности было.
28 мая 1987 г.
Н. М. Морозова, г. Брянск. Я помню детство
Я помню свое предвоенное детство. Полуголодное, полураздетое. Очень мало было у нас ценностей материальных, но почему же тогда такой светлой была наша жизнь, почему так верилось в идеалы? И искусство наше довоенное — несколько наивное, но какое чистое, глубокое. Возьмите музыку Дунаевского — и то, что звучит сейчас на эстраде. Уже одно это говорит о многом.
Академик затронул роман Стаднюка «Война». У меня нет этой книги, чтобы процитировать, но я хорошо помню, что Стаднюк характеризует Сталина как мыслителя и философа. Очевидно, были у него на это основания, а по Самсонову выходит, что Сталин вообще заурядный человек, не обладавший талантами. Да, репрессий было много. Но ведь и диверсий, и вредительств действительно было достаточно для того, чтобы действовать сурово. Это была вынужденная мера.
28 мая 1987 г.
Н. Г. Глазков, пенсионер, участник войны, г. Воронеж. Перестройка и сталинизм несовместимы
Странно: Карасев вроде бы за перестройку, а предлагает поставить новые, золотые памятники Сталину.
Перестройка — это демократия, гласность, социальная справедливость, новое политическое мышление. Сталинизм — это единоличная диктатура, искажение принципов социализма, беззаконие. По-моему, современная перестройка несовместима со сталинскими методами управления. С именем Сталина начинать перестройку все равно, что с богом идти к коммунизму. Человечество поставит золотые памятники тем, кто спасет его от ядерной катастрофы, кто посеет семена демократии и свободы, кто утвердит доверие между народами.
Позвольте мне внести несколько предложений:
1. Образовать партийно-государственную комиссию по тщательному расследованию «дела Сталина». Документы комиссии обнародовать и на очередных партийных форумах окончательно решить этот столь важный и принципиальный вопрос. Это будет отвечать высшим интересам страны.
2. Восстановить добрые имена всех советских людей, погибших и невинно пострадавших в годы культа личности.
3. В Москве установить памятник жертвам сталинского террора.
4. ГАИ СССР обратить серьезное внимание на тот факт, что отдельные водители автотранспортных средств на ветровых стеклах устанавливают всякого рода вызывающие помехи в обзоре, безделушки, в том числе портреты Сталина. Такие действия водителей считать противоправными.
28 мая 1987 г.
И. А. Вишневецкий, инженер-экономист, ветеран труда, 62 года, г. Москва. Факты против эмоций
Вот уже треть века не смолкают споры вокруг имени Сталина. Споры, беспримерные по накалу, страстности, непримиримости. Когда-то, наверно, немыслимо было даже представить себе, чтобы так яростно спорили о человеке, давно умершем и, так сказать, дважды похороненном. Можно сказать, что линия размежевания на этой почве прошла через все наше общество, расколов его на две неравные части.
Я знаю людей, которые до сей поры считают удаление этого человека из Мавзолея актом кощунства. Знаю и других, которые возражают первым: «Кощунство? Да! Но совершилось оно не в 1961-м, а на восемь с половиной лет раньше, в 1953-м, когда его положили туда. Кощунство по отношению к Владимиру Ильичу!»
Одни из спорящих напоминают о «большом скачке», превратившем лапотную Россию во вторую индустриальную державу мира. О Днепрострое и Метрострое, о Магнитке и Турксибе. И, конечно, о той роли, которую сыграл Верховный Главнокомандующий в Отечественную войну. Проводят исторические аналогии. Дескать, говоря о Петре I, мы в первую очередь вспоминаем Полтавскую битву, гордые колоннады и шпили Санкт-Петербурга. Хотя на счету у
